«Петербург без ума от нее»
«Санкт-Петербургские ведомости» 15 мая 2004 годСветлана РУХЛЯ
4 января 1904 года худенькая скромно одетая студентка Петербургской консерватории откроет «Биржевые ведомости» и прочтет о себе следующие строки: «Следует отметить Л. Липковскую, впервые выступившую на подмостках сцены. Юная певица, заменив внезапно заболевшую Гущину, без репетиции провела партию Джильды как опытная артистка. Только истинно даровитые натуры могут начинать свою артистическую карьеру с такими редкими достоинствами: отлично выработанная колоратура, наряду с природными богатыми голосовыми средствами, музыкальностью и благородным вкусом, ставит совсем юную певицу в исключительное положение».
И все останется позади — сомнения, страхи. Она все-таки спела! Без оркестровой репетиции, со знаменитым Николаем Фигнером, без разрешения своего педагога Натальи Александровны Ирецкой. И чего стоило итальянцу Угетти, режиссеру русско-итальянской частной оперы, уговорить ее петь! Впрочем, Наталья-то Александровна ни о чем и не узнает — студентка Маршнер подстраховалась: пела под девичьей фамилией...
Вот и Консерватория, знакомый класс. И каково было промолчать ей, двадцатилетней девчонке, когда Ирецкая вдруг стала благосклонно отзываться о вчерашней исполнительнице. Какая-то сила подбросила Лидочку на месте: «Наталья Александровна! Это была я!” Фраза не успела еще отзвенеть в воздухе, как ее покрыли резкие слова Ирецкой. Ее класс не для недоучек. Девушке предложили его оставить — навсегда.
Светловолосая Лидочка родилась в Бессарабии весной 1884 года, 120 лет назад. Пятилетней крошкой звонко распевала народные песни. Повзрослев, запела в церковном хоре, а с 14 лет в благотворительных концертах. Жители Каменец-Подольска (города, куда девочку привезли учиться в гимназии) называли ее «птичкой» и специально приходили на воскресные службы насладиться ее ангельски-чистым голосом.
Рано вкусившая настоящий успех, Лидия грезила о сцене, и это было закономерно вдвойне: ее тетка Мария Заньковецкая была знаменитой актрисой. Раннее замужество дало возможность избавиться от опеки родителей. Будущая певица оказалась в Петербурге.
Правда, в течение двух лет Лидочке пришлось довольствоваться положением жены и домашней хозяйки, мамы очаровательной Ариадны — в Петербурге у четы Маршнеров родилась дочь. А вот касательно пения и сценической карьеры муж оказался даже консервативнее Лидочкиных родителей — ни о чем подобном не могло быть и речи! Но желание петь становилось важнее в том числе и хороших отношений с супругом. Так Лидия отправляется на прослушивание в Консерваторию.
Незаурядные вокальные данные способствовали тому, что ее взяла в свой класс Наталья Александровна Ирецкая, выдающийся вокальный педагог. Лидия занималась самозабвенно — и с Ирецкой, и самостоятельно, оставаясь в консерваторском классе после занятий, где и застал ее режиссер Угетти, который чуть не разлучил преподавательницу с одной из самых ярких учениц. К счастью, Ирецкая оттаяла и желанные для обеих уроки были возобновлены.
В 1906 году 22-летняя певица дебютирует (уже законно) на сцене Мариинского театра. Партия Джильды в опере «Риголетто» становится пропуском на императорскую сцену. Столичная публика, избалованная и местными звездами, и приезжими гастролершами, приняла ее сразу. Еще бы! Ее сказочный голос не страшился конкуренции ни с Марчеллой Зембрих, ни с Евгенией Мравиной — ее знаменитыми предшественницами.
Сентябрь 1907-го впервые соединит ее на сцене с Федором Шаляпиным. А 28 декабря 1907 года Лидию Липковскую пригласит исполнить партию Джульетты в опере Шарля Гуно «Ромео и Джульетта» Николай Фигнер, расстающийся со сценой. Спектакль пройдет с выдающимся успехом. Но Лидия так и не сможет справиться с охватившей ее грустью.
«Зал был наэлектризован, — запишет она в своем дневнике. — В антрактах сцена превращалась в роскошную оранжерею. Буря аплодисментов сопровождала каждую арию. Но ни аплодисменты, ни море цветов не могли рассеять мою грусть. Для меня все происходящее было театральными похоронами Фигнера.
Мне было крайне грустно, что именно мне, его «крестнице» (ведь он был моим первым партнером в «незаконном дебюте»), приходится закрыть за ним двери Мариинского театра...»
Для Лидии же наступало время, когда все двери перед ней распахивались. Уже скоро весь мир восторженно примет ее искусство. Вот как написал о ней в феврале 1909 года престижный парижский журнал Le Theatre: «Ее репертуар на редкость разнообразен: она поет виртуозные партии с неслыханной легкостью, она заставляет плакать свою аудиторию в драматических ролях… Совершенная вокальная техника, драматический темперамент обеспечивают госпоже Липковской повсеместный успех. Добавьте, что она очаровательно красива: белокурая, с волосами цвета спелого хлеба, среднего роста, стройная, изящная. И вы поймете, почему весь С.-Петербург без ума от нее, как будет без ума Париж, когда узнает ее...»
…Судьба дарует ей долгий вокальный век, великих партнеров по оперной сцене, благодарных учеников... и печальную старость. Лидия Яковлевна эмигрировала в 1918 году. Последние годы жизни она провела в Бейруте в бедности, не имея возможности преподавать из-за прогрессирующей болезни, живя на скромные деньги, посылаемые сестрой.
«Одиночество — пакостная штука в чужой стране. Я совершенно одна, и мне больно. Сделала я большую непоправимую ошибку, когда, будучи на гастролях в Советской России, не осталась там, среди своих. А ведь мне предлагали и кафедру в Консерватории, и Большой театр!.. Чего бы я только не сделала, чтобы исправить ошибку, но — поздно...» — писала певица в письме к одной из любимых учениц. Но в жизни не бывает обратного отсчета. Да и кто знает, как сложилась бы судьба «возвращенки» в непростые советские тридцатые...
