Евгения Мравина: невысказанная жизнь
"Столицы и усадьбы" №3 (октябрь-ноябрь) 2007 годСветлана Рухля
В семье военного инженера, генерал-майора Константина Иосифовича Мравинского и его супруги Александры Александровны, в девичестве Масалиной 4 февраля 1864 года родилась дочь. При крещении ей дали имя Евгения…
…Она умерла до времени.
«Точно в самом деле свершилась «Снегурочки печальная кончина», и «как вешний снег растаяла она. Так все случилось это быстро, как в чудесной весенней сказке, в которой она любила выступать». Харьковский рецензент будто бы протянул свои строки из самой сказки и вновь углубился в ее недра. В сказке Снегурочка еще живая. И это не абстрактная Снегурочка. Это светлой памяти Евгения Константиновна Мравина – идеальная Снегурочка русской оперы.
…Харьков любил ее беспредельно, да и был ли еще на необъятной русской земле город, столь искренне сохранивший ей верность до последнего часа. Незабываемые харьковские гастроли поздней осени 1901 года запечатлел на своих страницах «Южный край»: «Она выступила в «Снегурочке» Римского-Корсакова в заглавной роли. Вот, где во всем обаянии проявилась вся разносторонность, вся целомудренная прелесть дарования симпатичной артистки. Это была во всех отношениях очаровательная Снегурочка… Красивая внешность, прелестный костюм, оживленная мимика, детская резвость движений, вполне естественно переданная наивность девушки, у которой еще «молчит сердечко», и, наконец, пение – нежное, богатое тонкими оттенками, и светлого ласкового чувства, все это слилось в одно цельное, живое впечатление, еще раз показывая, какою выдающейся из ряда артисткою публика наша восхищалась в лице г-жи Мравиной».
Евгения Константиновна умерла от паралича сердца 12 октября 1914 года. Незадолго до смерти она решилась выйти на сцену. Что-то влекло ее, и друзья верили, что концерт даст ей силы и радость. Певица вышла в роскошном белом платье, блеск бриллиантов отразился в блеске глаз, зал замер… «послышался хриплый, больной голос, она разрыдалась и, несчастная, едва держась на ногах, ушла со сцены, после чего слегла и не хотела слышать никаких утешений», – записала дочь композитора Александра Спендиарова.
В Ялту Мравина переехала в сентябре 1903 года, здоровье ее резко ухудшалось, и смена климата давала надежду на улучшения. Пока были силы, она участвовала в благотворительных противотуберкулезных акциях «Белой ромашки», пела в бесплатных концертах. Но здоровье не поправлялось, нестерпимо мучил прогрессирующий суставный ревматизм. Это был «звоночек» из Иркутска. На гастролях она заболела черной оспой. Болела тяжело, но мучительней физических страданий был страх, что болезнь изуродует лицо. Сильнодействующие препараты спасли лицо, но роковым образом повлияли на весь организм.
Зимой 1906 года певица приехала в Петербург и дала в Зале Дворянского Собрания прощальный концерт. Присутствовавший на концерте поэт Игорь Северянин, с болью вспоминал: «Зал был переполнен… пела она все еще изумительно, принимали ее как-то благоговейно-восторженно. Но скорбь витала в зале. Чувствовалось, что публика прощается не только с артисткой, но и с человеком дни которого сочтены. Все еще красивая, в прелестном черном туалете, стояла она на эстраде, и было во всей ее фигуре что-то невыразимо щемящее, обреченное, одинокое. Казалось, певучий дух вылетал всенародно из изнуряемого страданьями тела. Мне вспомнился ее портрет в роли Людмилы, снятый в расцвете славы. Какая жуткая, какая жестокая разница! Перед нами была только тень былой красавицы, и как тень она была своеобразно красива. И эта красивая тень пела лебединую песнь своей красоте, своей песне, всей своей так рано, так незаслуженно рано кончающейся жизни».
В мае 1900 года дирекция Мариинского театра отказалась продлить контракт с солисткой оперы Евгенией Мравиной. Артистка подустала и, будучи хрупкого здоровья, часто простужалась, бесспорно, нуждалась в некотором отдыхе. Но весь Петербург знал истинные причины «отставки». Это была расплата за историю старую и немузыкальную. Цесаревич остановил свой взор на молоденькой Женечке Мравиной, когда Александр III предложил сыну выбрать себе любовницу из актрис. «Нужно знать, – свидетельствовал писатель Виктор Вересаев, – как почетно и выгодно было для артистки быть любовницей царя или цесаревича, за какую великую честь считали это даже родовитейшие фрейлины-княжны». А Евгения не посчитала и даже посмела отказаться. После увольнения она исколесила всю Россию, гастролировала за рубежом и очень много пела, опровергая вердикт дирекции о том, что непревзойденная Мравина лишилась своего невесомо-прозрачного голоса.
После ухода из театра почти разом Евгения Константиновна потеряла мать и отчима и с отчаянием взирала на своего супруга, в котором увидела вдруг что-то незнакомо-холодное и чужое. Его предательство, шумный развод, судебный раздел заработанных ею денег казались эпизодами сторонней жизни. И темной пеленой покрыли счастливый 1887 год, когда венчалась она с бравым штаб-ротмистром гвардии кавалерии Людвигом Корибут-Дашкевичем.
В те светлые годы мир лежал у ее ног: «Г-жа Мравина очаровывает своим обширным, красиво звучащим и прекрасно поставленным сопрано. Особенным блеском отличаются колоратуры г-жи Мравиной, пассажи ее плавны, уверенны и красивы». Иностранные газеты не скупились на похвалы, иностранные антрепренеры – на фантастические обещания. Она же скучала по русской сцене и не подписывала выгодных бумаг.
Пятнадцать лет Евгения Мравина была некоронованной королевой Мариинского театра.
«Мравина – Снегурочка была хороша», – написал о героине своей оперы Николай Римский-Корсаков, «Мравина (Оксана) пела и играла прелестно», «В Татьяне – Мравиной все примерено, закончено, поэтично и обворожительно» – восторгались современники героиням «Ночи перед Рождеством» Н. А. Римского-Корсакова и «Евгения Онегина» П. И. Чайковского, а так же Людмилой и Антонидой («Руслан и Людмила» и «Жизнь за царя» М. И. Глинки), Маргаритой и Микаэлой («Фауст» Ш. Гуно и «Кармен» Ж. Бизе), сладкой мечтой всех лирико-колоратурных певиц Виолеттой из вердиевской «Травиаты»…
Ее дебют на сцене Мариинского театра состоялся 6 января 1886 года. В опере Джузеппе Верди «Риголетто» дочь генерала Мравинского Евгения, взявшая сценический псевдоним Мравина, исполнила партию Джильды, в заглавной партии выступил ее педагог Ипполит Прянишников. Дирижер Дмитрий Похитонов вспоминал: «Появление на сцене Е. К. Мравиной в голубеньком костюме Джильды внесло в спектакль какую-то особую прелесть. Сочетание красоты и изящества с прелестным, чистым, ровным голосом сообщало ее исполнению необычайную привлекательность».
Дебюту на императорской сцене предшествовал не менее блестящий дебют в итальянском городке Витторио и сказочно счастливое лето. «Хочу вспомнить о «весне моей жизни», — напишет Евгения Константиновна в «Страничке мемуаров», — как с матерью и сестрой-девочкой мы живем на lago di Como, где я готовилась к дебюту в Италии. Мой учитель, известный артист Прянишников, с женой живут тут же. Я, совсем юная, жизнерадостная, восхищенная чудной природой, ярко помню, как мы катались на лодке, причем хорошенькая сестренка сидела на руле, а Прянишников рассказывал местные легенды о том, как здесь катались знаменитые певицы Malibran, Pasta и как они ловили маленькую рыбку, ели ее будто сырой и якобы оттуда их дивные голоса...»
…Свой последний приют артистка нашла на Массандровском кладбище, раскинувшемся на живописном холме, с которого открывается панорама Ялтинской бухты. Она просила, чтобы ее похоронили в костюме героини оперы Шарля Гуно трогательной нежной Джульетты, и желание это было исполнено. В небе застыли неестественно красивые крымские облака, могилу скрыли ее любимые чайные розы, крест, выполненный из мрамора, обвивали глицинии, и уже много лет покоился в этой земле прах другого безвременно ушедшего русского музыканта – композитора Василия Калинникова…
…«Какое это было чистое, идеальное увлечение этой прелестной певицей и прелестной женщиной, – откликнулась на ее смерть в числе немногих «Театральная газета». – Ее серебристый голос пробуждал в наших душах цветущую весну, ее нежный облик грезой носился в наших сердцах».
