Натурщица Огюста Ренуара, или рождённая чтобы стать «звездой»

«Ленинградка» 11 июля 1990 год
Светлана Рухля

«Я подчёркиваю тот факт, что в мир кино я
вступил лишь в надежде создать из своей жены «звезду».
(Жан Ренуар)

Как всё же необычны повороты судьбы — одним она дарит исполнения их, даже самых честолюбивых желаний, претензии других, увы, оставляет неудовлетворёнными… Катрин Гесслинг… Кто бы теперь вспомнил это имя, если бы оно не было связано с именем великого режиссёра Жана Ренуара, чьей женой и первой актрисой ей довелось быть… И всё-таки не хотелось бы предавать забвению скромный след, оставленный ею, ибо и он — это история кино, а в истории, как известно, не бывает лишней информации. И чем больше и полнее мы узнаем её, тем богаче в конечном счёте становимся… Я расскажу о Катрин Гесслинг единственным доступным мне способом, обратившись к воспоминаниям Жана Ренуара. Её образ придёт через призму его восприятия. Насколько оно объективно? Как знать… Но знал ли кто-нибудь лучше её короткую кинокарьеру?

Катрин Гесслинг — стала Дедэ — натурщица-блондинка из Академии живописи Ниццы, позировавшая Огюсту Ренуару для «Больших купальщиц». «Дедэ обожала моего отца, который платил ей той же монетой. Утром она влетала в ателье, где её уже ждал Ренуар (Огюст — С. Р.). Готовясь к позированию, она громко распевала какую-нибудь уличную песенку. Это восхищало Ренуара, который считал, что дом без песен — могила. После смерти отца я женился на Дедэ. Наша общая страсть к кино сыграла большую роль в решении соединить наши жизни».

Итак, отныне их жизни вошли в единое русло, появился сын Андрэ и… «Любовь к кино фатальным образом привела нас с Дедэ к тому, чтобы самим заняться кинематографом. Дедэ была очень красива странной, необычной красотой. Об этом ей твердили со всех сторон. И ей трудно было этого не знать. Почти ежедневно мы ходили в кино и в конце концов стали жить в ирреальном мире американских фильмов. Дедэ, добавляю, принадлежала к тому типу женской красоты, что и «звёзды», за которыми мы следили на экране. Она копировала их манеры и одевалась в их стиле. На улице прохожие останавливали её и спрашивали, не она ли играет в том или ином фильме, разумеется, американском. Мы не питали никакого уважения к французскому кино. Отсюда оставался один шаг, чтобы поверить, что Дедэ достаточно появиться на экране, как её примут подобно Глории Свенсон, Мэй Мюррей или «какой-нибудь» Мэри Пикфорд».

Итак, есть необычная и очень современная красота, есть страсть к кино, и в конечном счёте появляется совершенно естественное, особенно если вспомнить то время начала и становления кинематографа и всеобщего к нему интереса, желание попробовать свои силы в новом искусстве. Жан Ренуар намеревается выступить в роли финансиста. Своего друга писателя Пьера Лестренгэ он просит подыскать подходящий для этого случая сюжет, однако, в силу обстоятельств все предложенные сюжеты Катрин отвергает и самому Ренуару приходится сочинить маленькую историю, навеянную американскими фильмами. Режиссёром выступил Альбер Дьедонне. Этот фильм «Катрин» (Жизнь без радости») нигде не демонстрировался. Гесслинг сыграла невинную девушку, преследуемую развратником. Ренуар записал: «Надеюсь, от этого небольшого шедевра банальности вообще не осталось следа».

Первым фильмом, в котором зритель смог познакомиться с Катрин Гесслинг, стала «Дочь воды» — история злоключений юной сиротки («Дочь воды» родилась в 1924 году из странного сочетания Катрин Гесслинг и леса Фонтенбло»). Сценарий фильма писался с тем расчётом, чтобы подчеркнуть необычную пластическую выразительность, которой была одарена Катрин Гесслинг. «Мои опыты с актёрской игрой касались главным образом пластики. Катрин Гесслинг была для меня идеальным типом актёра. Она пользовалась бы потрясающим успехом, если бы играла по старинке. Ведь новизна пугает публику. Надо заставить зрителей незаметно проглотить эту новизну, скрыв её под маской привычного. Игра Катрин представляла собой своеобразную пантомиму. Она брала много уроков танца, и тело её обладало гибкостью профессиональной балерины. Вместе с Катрин мы придумали такой способ выражать в игре чувства, который больше шёл от танца, чем кино. Я вбил себе в голову, и убедил в этом Катрин, что поскольку кино зависит от скачкообразных движений мальтийского креста, то играть надо резко, порывисто. («Мальтийский крест» — один из элементов так называемого мальтийского механизма, применяющегося в кинопроекторах для обеспечения прерывистого движения плёнки по фильмовому каналу.— С.Р.) Я так же считал, что фотографическая сторона французских фильмов слишком мягка, мечтая о кинематографе, основанном с точки зрения съёмки, на резких контрастах. Добиваясь этих контрастов, я дошёл до того, что ограничивал грим Катрин очень плотным белым тоном, а все другие оттенки, включая розовые и красные, передавал чёрным. Её губы и глаза были густо подведены абсолютно чёрным цветом. Перед нами оказывалась некая марионетка, гениальная, должен заметить, марионетка, полностью раскрашенная в чёрно-белые тона. «Так как кино чёрно-белое, — рассуждал я, — зачем передавать другие цвета?»

Ни публикой, ни кинематографистами фильм «Дочь воды» принят не был. Появляется решение кино оставить, впрочем, Катрин полна планов… И вот, случайность, эпизод из «Дочери воды» включён в кинопрограмму, идущую в авангардистском кинотеатре «Старая голубятня».

Ренуар и Катрин оказываются в зрительном зале. «…В тот момент, когда Катрин соскальзывает с лошади и медленно парит в воздухе, раздались аплодисменты. Едва только зажёгся свет и опустел экран, они возобновились с энтузиазмом, в искренности которого не было никакого сомнения… Первый раз в жизни я испытал опьянение успехом. Жан Тедеско (друг Ренуара, основатель данного кинотеатра — С. Р.) усадил нас в центре зала таким образом, чтобы зрители могли нас видеть. Катрин узнали, и овация возобновилась громче прежнего. В едином порыве зал встал. Нет, разумеется, мы никогда не бросим кино!».

В 1926 году Жан Ренуар выступает постановщиком фильма «Нана» по знаменитому роману Эмиля Золя, с Катрин Гесслинг в главной роли. Увы… «С коммерческой точки зрения «Нана» была обречена на провал и произошло это из-за творческой личности Катрин Гесслинг. Я говорил о её стилизаторской манере игры. В «Нана» она довела до крайностей эту черту. Она была уже не женщиной, а марионеткой. Я пользуюсь этим выражением, как комплиментом. Однако, к нашему несчастью, публика не могла вынести подобной игры… фильм провалился… «Нана» завербовала несколько сторонников Катрин Гесслинг…»

И вновь Катрин и Ренуар принимают решение оставить кино. Впрочем, остатки плёнки Ренуар использовал на корометражку «Чарльстон». «Сюжет её развивался в будущем и давал повод для танца Катрин с Хиггисом (негритянский танцор из Нью-Йорка — С. Р.)». Фильм этот они не закончили. «Я жалею об этом. Несколько метров плёнки, оставшихся от него, мне кажутся интересными, а Катрин Гесслинг была в нём потрясающа… кусок этого сознательно авангардистского фильма, который родился из моего восторженного отношения к джазу, был хорошо принят прессой. Тем не менее её благоприятные свидетельства не открыли перед нами двери кинозалов». Кроме того, оставшийся в больших долгах после премьеры «Нана», Ренуар принимает предложение поставить новый фильм — это была «Маркитта» — первый фильм, в котором Катрин Гесслинг не принимала участия. Их пути начинают расходиться. Последняя их работа, фильм 1928 года «Маленькая продавщица спичек» — «…довольно удачная феерия, где Катрин Гесслинг показала себя трогательной и прелестной. Она исполняла роль героини Андерсена в стиле танцевального номера. Это была её мечта, и я счастлив, что помог актрисе осуществить её в этом фильме…»

Пройдёт ещё немного времени, и жизненные пути их разойдутся — Катрин не смогла простить Ренуару отказ снимать её в фильме «Сука» в роли, которая ей очень подходила, но в которой не пожелала её видеть студия, на которой делался фильм. «Я предложил ей не жертвовать мной и отказаться играть в «Суке». Она с этим не согласилась, надеясь, что я стану настаивать. Но я не настаивал: это стало концом нашей совместной жизни, которая могла бы продолжаться под знаком счастья. Кино оказалось для нас жестоким божеством».

Катрин Гесслинг снималась и после — в фильмах режиссера А. Кавальканти «Крошка Лили» (1927), «На рейде», «Иветта», «Красная шапочка» (все 1928), режиссёров И. Коха и Л. Райнигера («Погоня за счастьем», 1929), Г.-В. Пабста («Сверху вниз», 1933), П. Шеналя («Преступление и наказание», 1935), однако «звездой», равной Мэри Пикфорд или Лилиан Гиш, она так и не стала и вспоминается лишь в связи с теми большими подвижниками кино, с которыми свела её судьба: Жаном Ренуаром, знаменитым актёром немецкого экспрессионизма Вернером Краусом (партнёр Гесслинг по «Нана»), немецким режиссёром Георгом-Вильгельмом Пабстом.

Почему получилось именно так? Неизвестно. Хотя, может быть, прав в своей оценке Жан Ренуар, который писал: «Мои первые работы, по моему мнению, не представляют никакого интереса. Ценность их заключается в игре Катрин Гесслинг, потрясающей актрисы, которая была слишком потрясающей, чтобы её могли переварить робкие французские коммерсанты. Этим объясняется её исчезновение».

Итак, «слишком потрясающая»? Пусть будет так…

По страницам книги Жана Ренуара «Моя жизнь и мои фильмы» (М.,1981)