Лера Каленик: «Неудачи только распаляют»

Молодежный еженедельник «Сорока» 2 сентября 1996 год
Светлана РУХЛЯ (под псевдонимом Светлана Мергель)

300-летие Петербурга падает на 2003 год. Новый отсчет времени начнут не только те, кто родится с началом тысячелетия, но и те, кому уже сегодня 18-20 лет. Думаем, что именно им и придется олицетворять наше духовное состояние в будущем. Сегодня они живут среди нас: порой незаметные, порой игнорируемые, а порой — наоборот — слишком откровенные и чересчур приметные. Но на новом этапе нашего развития всех их будет объединять одно: сохранение уникальной «петербургской хомосферы» (выражение академика Лихачева)…

Валерия Каленик — высокая длинноволосая блондинка, веселая хохотушка и певунья. Броская эстрадная внешность не мешает ей оставаться обаятельной, жизнерадостной и добродушной. Даже не верится, что она оперная певица. Но это так: не хористка, не статистка, а солистка Музыкального театра консерватории.

«Знаешь, когда начинала петь, никогда не думала об эстраде. Я ведь выросла в «классической атмосфере», и эстрада, в определенном смысле, не слишком-то для меня существовала. Теперь… Нет, оперу я уже никогда не брошу, слишком много у меня с ней связано, но… сегодняшней мне и эстрада представляется очень интересной, я была бы рада себя попробовать и в ней. К тому же я очень(!) люблю танцевать…»

За месяц до своего рождения она… утонула в озере. Правда, не в настоящем, а в бутафорском — на сцене Малого оперного театра. Ее мама, Диана Ермолаева, солистка этого театра, на восьмом месяце беременности продолжала петь партию Наташи в опере Даргомыжского «Русалка». По ходу действия она «бросалась» в озеро вместе со своей будущей дочерью.

Не успела Лерочка родиться, а уже с двух месяцев была невольной свидетельницей маминых репетиций «Ифигении в Авлиде» Глюка. И не безмолвной: пищала, когда хотела есть. Зачастую ее яслями и детским садом становились как мамин театр, так и папин духовой оркестр Ленинградского военного округа. Малышка была любимицей всех билетерш и смотрительниц Малого оперного, слыла в нем «своим человеком» и видела все спектакли из-за кулис.

Лера вжилась в этот фантастический мир настолько, что, оказавшись однажды в зрительном зале в тот момент, когда Алеко «убивал» Земфиру, которой была ее мама, она в ужасе, навзрыд, громко закричала: «Мою мамочку убили!» Хотя до этого, десятки раз наблюдая эту страшную сцену из-за кулис, девочка воспринимала ее как нечто само собой театрально разумеющееся…

Возможно, именно тогда она со всей силой и ощутила волшебную магию сценического искусства — фантасмагорическое чудо перевоплощения. Может быть, потому, что она не умела быть зрительницей, ей совсем не мечталось стать и актрисой — она представляла свой жизненный путь совсем другим…

Лера и сейчас не может сказать, что именно навело ее на мысль о консерваторском музыкальном училище, в связи с чем она посоветовалась с мамой. Прослушав дочь. Диана Владимировна заявила категорично, что с такими голосовыми данными в училище ее не примут. И даже пристыдила дочь за ее наивность.

Но надо сказать, что Лера, ко всему прочему, была еще и упрямицей. Слова мамы настолько задели ее самолюбие, что она стала готовиться самостоятельно, благо мамины распевки были на слуху.

Видя настырность дочери, мама, конечно, не осталась безучастной к ее вокальной подготовке. В итоге Лера на удивление очень легко поступила в училище. Мало того: будучи еще студенткой, стала солисткой Музыкального театра Консерватории и целых два года исполняла на его сцене различные оперные партии.

«Кстати, если зациклиться на моем упрямстве, то я ему очень благодарна. Понимаешь, неудачи или нелестные мнения меня только распаляют. Пару лет назад срочно требовалась молодая певица для исполнения партии Татьяны («Евгений Онегин») в одном периферийном театре. Я знала только сцену письма. Конечно, выучить за два дня целую партию было нереально и шанс «уплыл» из рук. Зато я сразу же стала разучивать, и теперь Татьяна — в моем активе… Конечно, я понимаю, что на все случаи жизни «соломку не подстелить». Но с другой стороны, ведь вокруг — огромное количество шансов, и всегда находятся люди, готовые их использовать…»

Парадоксально, но при всех внешних и внутренних благоприятствиях, ей только со второго раза удалось поступить в саму Консерваторию — петербургскую альма-матер оперных певцов и музыкантов. Причем, поступила, скрыв от приемной комиссии свою шестимесячную беременность… Почти так, как когда-то ее мама вместе с ней «бросалась» в озеро.

И так же, как сама когда-то оказалась в театре в грудном возрасте, она показала своему полугодовалому сыну Денису сцену Музыкального театра.

Все, как говорится, в духе добрых семейных традиций. У Валерии Каленик лирико-драматическое сопрано. Ее первым выходам на сцену суждено было стать не просто вокальными партиями, а настоящими драматическими ролями. Ей приходилось не просто петь, но и играть. Да еще как играть — оперы-то для детей.

Поэтому и не забываются ее трогательный Зайчик в «Красной Шапочке» и бесстрашный Рики-Тики- Тави из одноименной оперы, ее коварная Мачеха в «Сказке о мертвой царевне» и ослепительная Принцесса в «Огниве»… «И с Принцессой, и с Мачехой было по «случаю». Принцесса моя свалилась на сцене — каблуком в ямку на полу попала, — перед этим «перелетев» через полицмейстера. Что и как сделала — не помню, но публика ничего не поняла. А с Мачехой — фуру, на которой я должна была восседать, вывезли без меня. В первый момент я очень растерялась, но потом подобрала юбки и — бегом на сцену».

Она никогда не гнушалась этими непрестижными в консерваторском студенческом кругу партиями, а работала над ними, зная, что путь к «Кармен» лежит через неприметных «сенных девушек». И что на «Аиду» придут именно те, кого когда-то родители водили на «зайчиков» и «принцесс»… Валерия знает, что для нее — и здесь, и там — будут цветы и аплодисменты. Как это всегда и происходит, когда она поет. …Может показаться, что это рассказ о певице с громким, с большим стажем и солидным творческим багажом.

Это так, если учитывать, что на сцене Валерия Каленик уже почти… четверть века. Да, с того самого момента, когда за четыре месяца до своего рождения вместе с мамой она уже «пела» Наташу в «Русалке»… Как здорово, что у нее все еще впереди: и последние курсы в консерватории, и готовящиеся сейчас в любимом Музыкальном театре партии в «Дуэнье» Прокофьева (Клара) и в «Иоланте» Чайковского (Иоланта). И, конечно, мечты о Лизе и Аиде.
И аплодисменты, аплодисменты, аплодисменты…
И цветы!