Заехать в Буфф – одна утеха
«Санкт-Петербургские ведомости» 20 октября 2006 годСветлана РУХЛЯ
Осенью этого года один из любимейших петербуржцами театров – «Буфф» отпразднует свой 23-й день рождения. Хотя вернее будет сказать – день одного из своих рождений. Ведь еще в поэме Николая Некрасова «Современники» можно прочесть следующие строки: «Жизнь наша пуф,/ Пустей ореха, /Заехать в Буфф – /Одна утеха».
В 1857 году по проекту архитектора Львова напротив Александринского театра в Толмазовом переулке, соединявшем Садовую улицу с набережной Фонтанки, был построен цирк. Спроектирован он был таким образом, что при желании его легко можно было превратить в театр. Здание было круглым, деревянным, с дощатой крышей, с потолком, укрепленным на металлических колоннах. А главное – в нем была фантастическая акустика!
Увы, в январе 1859 года цирк сгорел. Но судьба, как видно, благоволила то ли строению, то ли его цирковому духу, и уже в сентябре его восстановили по прежнему плану. И сразу же он было арендовано дирекцией Императорских театров. До 1867 года работала в нем цирковая труппа, а следующих три года здание пустовало.
Лето 1870 года ознаменовалось началом новой «истории» и появлением очередного арендатора — А. В. Фигнера, племянника героя Отечественной войны 1812 года. Целью предприятия стал показ французких оперетт. В зимний же сезон здесь работала труппа летнего Заведения искусственных минеральных вод под руководством актера и режиссера И. Ру — демонстрировались одноактные оперетты или же фрагменты из оперетт.
В 1871 году антрепренером в театре стал В. Н. Егарев, содержатель летнего Русского семейного сада (Демидов сад).
В 1873 году театр перешел к А. Ф. Федотову, известному театральному деятелю, актеру и драматургу. Тогда же появилось название «Опера Буфф». Театр стал настолько популярен у столичной публики, что его спектакли посещали люди из высших слоев общества — аристократы, чиновники высокого ранга, буржуазная верхушка.
В Русском календаре 1876 года Алексей Суворин писал: «Предприятие свое г. Федотов расширяет с каждым годом, заманивая публику разного рода большими или меньшими знаменитостями, открыв абонементы... Публика пересмотрела все оперетты, имевшие успех в Париже, и приветствовала несколько крупных знаменитостей канканного пения».
Период с 1871 по 1877 годы можно считать золотым в истории театра — на сцене блистали ангажируемые звезды парижской эстрады и оперетты. Летом 1971 года выступала Луиза Филиппо. Мелькнула оскандалившаяся красотка Бланш Гандон, которая по свидетельству журнала «Столица и усадьба»: «Во время исполнения одной песенки… подняла ногу так высоко, что потеряла равновесие и, упав на пол задом к публике, оставалась в лежачем положении, выделывая различные телодвижения», чем вызвала несказанное возмущение и судебное разбирательство, стоившее ей ста пятидесяти рублей штрафа за «бесстыдное» поведение.
В зимний период 1871-1872 годов прошли гастроли знаменитейшей Гортензии Шнейдер, бывшей модистки, ставшей первой в истории звездой оперетты благодаря великому Жаку Оффенбаху и потрясающей удачливости. Она была роскошна, царственна, золотоволоса. Синие глаза ее были холодны и манящи, движения изящны. Публика, критика были заворожены: «Замечательно даровитая личность, отличающаяся наряду с самым выразительным пением такою необыкновенно тонкою и умною игрою… Что за прелестный, своеобразный комизм в каждом движении, в каждой интонации голоса…» Петербург увидел Шнейдер и Периколой, и Прекрасной Еленой, и Герцогиней Герольштейнской (героинями оперетт Оффенбаха) и вручил ей на прощальном спектакле золотой скипетр, осыпанный драгоценными камнями.
В 1875 году на сцене «Буфф» появилась «этуаль» французской оперетты и эстрады, первая исполнительница Денизы в творении Флоримона Эрве «Мадемуазель Нитуш» — Анна Жюдик. Выпускница Парижской консерватории с потрясающим голосом, обладательница хорошенького личика с загадочными огромными глазами, она совмещала в себе эротичность с наивностью, чем без усилий пленила русскую публику. Авторитетный критик Александр Кугель видел в ней: «экстракт капризной грациозности и прихотливой взбалмошности, ««какую-то эссенцию женственности». Она была мистически похожа на «Неизвестную» с портрета Крамского и навсегда осталась на страницах русской классики: «Восторга крик,/ Порыв блаженства, /Мадам Жюдик – /Верх совершенства!» (Некрасов «Современники»).
Самый успешный сезон 1876/77 гг. оказался и последним: федотовское предприятие, как написал «Сын Отечества», «безвременно сошло в могилу». То ли репертуар оказался исчерпан, то ли публика слишком пресыщена, но театр снесли, а на его месте разбили сквер…
Впрочем, театру«Буфф» было суждено возродиться вновь. В 1903 году некий трактирщик и поклонник «легкого жанра» П. В. Тумпаков приобрел здание театра в Измайловском саду на Фонтанке (№ 116, позже — № 114) и назвал его театром «Буфф», точнее — «Летний Буфф». Это было типичное доходное предприятие опереточно-кафешантанного характера — веселое зрелище «со столиками» и с огромными сборами, равными доходам императорских театров. Подобные «комбинаты» стали формироваться в России еще в конце XIX века. Вторым «тумпаковским» театром стал «Зимний Буфф» , расположившийся в Панаевском театре.
Формируя труппу, Тумпаков специально поехал в Ростов, чтобы заполучить в премьеры набирающего славу Николая Монахова – идеального опереточного актера, с одинаковым блеском владевшего словом, голосом и танцем. «Для провинциального опереточного актера имя Тумпакова было в то время магическим. Иметь дело с Тумпаковым, попасть к нему в труппу было предметом вожделения всякого актера оперетты, работавшего в провинции» ,— вспоминал впоследствии артист.
Новый хозяин сумел привлечь в свой театр лучшие опереточные силы России. В мае 1904 года на сцене театра «Буфф» в партии Саффи (Штраус «Цыганский барон») дебютировала «несравненная» Анастасия Вяльцева, а в августе 1908 года она вступила в его труппу ведущей актрисой и числилась в ней до конца жизни. В январе 1910 года в бенефис дирекции театра «Зимний Буфф» Вяльцева с блеском выступила в партии Елены в «Прекрасной Елене» Оффенбаха…
В 1920-е годы «Буфф» прекратит свое существование, как казалось тогда – навсегда. Но… пройдет каких-то 60 лет, и он возродится вновь. И стремительно завоюет свою нишу.
