Блестящее сопрано медсестры

«Санкт-Петербургские ведомости» 18 июня 2005 год
Светлана Рухля

«Вас ведь предупреждали, что без высшего музыкального образования в театр не возьмут?» — повторил директор театра оперы и балета им. С. М. Кирова. И Агнии вдруг показалось, что эти слова будут преследовать её всю жизнь. «Да не могу я взять вас в театр, не имею права!» — будто бы самого себя убеждал Асланов, а на столе лежал вердикт комиссии: «Блестящее лирико-колоратурное сопрано… имеет право работать в театре», подписанный выдающимися музыкантами — Преображенской, Пазовским, Андреевым, Нэлеппом. Позже она узнала, что именно Павел Захарович Андреев сумел-таки настоять на ее приеме в театр…

Агния Каракосова родилась в Петербурге 12 декабря 1907 года. В доме словно колокольчики развесили — с утра до вечера звенел легкий голосок. Но родители, придерживающиеся консервативных взглядов, не могли и представить, чтобы младшая дочь стала артисткой. А она, дожидаясь занятий в школьном хоре, по слуху пела понравившиеся оперные арии, и на церковных службах — семья жила около церкви Михаила Архангела — с замирающим сердцем наблюдала, как красиво дирижировал хором прославленный баритон академической оперы Николай Куклин. Скоро под церковными сводами зазвучит и её голос…

Повзрослев, Агния закончила медтехникум, вышла замуж за врача Лазовского, устроилась медсестрой на фабрику им. Самойловой. «Ваш голос поставлен от природы!» — сказал ей руководитель фабричной самодеятельности, известный в прошлом солист Мариинского театра Александр Смирнов. И начал разучивать с Агнией дуэты из опер Верди и Доницетти. В жизни наступали кардинальные изменения. В 1938 году обладательницу первой премии городской олимпиады художественной самодеятельности направляют в Москву на конкурс «Лучшая самодеятельность СССР» — и вновь победа. Но в Ленинграде ей снова было велено ждать решения комиссии в доме творчества.
Как-то, проходя мимо Кировского театра, Агния встретила Куклина, и так как он был в комиссии, спросила: «Николай Никанорович, а мне куда?» Он, развернув ее лицом к театру, широко улыбнулся: «А Вам сюда».

Легко сказать! Дореволюционные дебюты, не требовавшие специального образования, остались в прошлом. С трудом Агния получила разрешение на прослушивание, записалась на конкурс вакансий. Но все эти хлопоты были ничто в сравнении с сопровождавшими их словами: «Вас все равно не возьмут! И будут очень пристрастны!»
К ней и были пристрастны, но едва допела арию Виолетты из вердиевской «Травиаты» зааплодировали оркестранты. И… как киноплёнка из чужой жизни — мужской голос из хора: «Молодец! Всех уложила!», затем недоверчивый взгляд Софьи Преображенской: «Ты правда нигде не училась?». И Павел Андреев, поцеловавший её в лоб со словами: «Искра Божья!»

Так медсестра Агния Лазовская стала солисткой оперного театра. Она дебютировала в опере П. И Чайковского «Пиковая дама». Крохотная партия Прилепы не представляла никакой трудности, но голос едва повиновался. На негнущихся ногах уходила она за кулисы, а в мозгу стучало: «Спеть бы Виолетту в спектакле и можно… хоть умереть!» Виолетту она споёт уже осенью 1939 в филиале театра, по приглашению самого Печковского, ставшего его руководителем…

Агния готовила все три женские партии в опере Оффенбаха «Сказки Гофмана», когда началась война. В составе фронтовой бригады певица оказалась на Ленинградском и Волховском фронтах, а затем вместе с театром эвакуировалась в Молотов, как в те годы называлась Пермь. В молотовской опере Агния Лазовская задержалась на шесть лет — она спела центральные партии лирико-колоратурного сопрано, получила звание заслуженной артистки. В многочисленных рецензиях отмечалась не только блестящая вокальная техника певицы, но и ее незаурядные актёрские данные. Рецензент газеты «Наш театр» писал: «Слушая Виолетту — Лазовскую нужно, не отрываясь смотреть на нее, и тогда не знаешь, что сильнее, чему отдать предпочтение». В унисон ему и строки Мариэтты Шагинян: «Певшая Иоланту Лазовская дала трогательный образ слепой от рождения девушки. Мир в его красках и формах не существует для нее, она не знает, что такое свет, и она — привыкшая к вечной ночи — не хочет видеть… И вот приходит любовь. Пробуждается желание увидеть мир. Рождается решимость на боль, на риск, на опасную операцию, чтоб прозреть. Всю гамму этих чувств, переход от спокойной слепоты к острой боли сознания ее, от боязни к решимости — отражает правдиво и точно, в верном жесте, в правдивой мимике великолепная игра Лазовской».

Но затянувшаяся «командировка» заканчивалась. 10 февраля 1950 года директор Кировского театра обратился с письмом в Главное управление музыкальных театров при Совете Министров СССР, в котором были такие строки: «Принимая во внимание необходимость пополнения и обновления нашей оперной труппы, просим Вас оказать содействие к переводу тов. Лазовской А. А. в наш театр… Дополнительно сообщаем, что т. Лазовская А. А. работала до 1944 года в нашем театре и была оставлена временно в Молотове по просьбе местных организаций». Молотов нехотя прощался со своей любимицей. «Не прощайте, до свидания!» — будто веря в действующую силу примет, говорили зрители прощального концерта.

В 1951 году Театр им. Кирова поставил оперу советского композитора Л. Степанова «Иван Болотников». Лазовская исполнила в ней очень сложную в вокальном отношении партию Ирины Шаховской, уже знакомую ей по постановке молотовского театра. Музыковед Ю. Келдыш писал в газете «За советское искусство»: «Театр приложил большие усилия к тому, чтобы подать оперу Л. Степанова насколько можно выгоднее. Нельзя ставить в вину талантливой артистке А. А. Лазовской, что она своим выразительным исполнением ещё более способствовала преображению образа Ирины Шаховской в основной, центральный по значению образ всего произведения».

За партию Шаховской певица получила Государственную премию. Но главное — возвращение в Ленинград подарило встречу с Георгием Куровским, прекрасным драматическим актёром, незабываемым Вронским ленинградской сцены. Долгие их совместные годы были очень счастливыми…

Мир не рукоплескал советским певцам времён «железного занавеса». Случись их карьера в дореволюционной России, они были бы обречены на мировую славу. А так солисты бывшего императорского театра довоенных и послевоенных десятилетий остались «местным достоянием». Агнии Лазовской не стало 30 декабря 2000 года. Не хватило каких-то суток, чтобы перешагнуть в новый век…